Неточные совпадения
Молодые философы наши испортили себе не одни фразы, но и пониманье; отношение к жизни, к действительности
сделалось школьное, книжное, это было то
ученое пониманье простых вещей, над которым так гениально смеялся Гете в своем разговоре Мефистофеля с студентом.
— Зато
ученым сделаетесь.
— У нас, евреев, это
делается очень часто… Ну, и опять нужно знать, за кого она выйдет. А! Ее нельзя-таки отдать за первого встречного… А такого жениха тоже на улице каждый день не подымешь. Когда его дед, хасид такой-то, приезжает в какой-нибудь город, то около дома нельзя пройти… Приставляют даже лестницы, лезут в окна, несут больных, народ облепляет стены, чисто как мухи. Забираются на крыши… А внук… Ха! Он теперь уже великий
ученый, а ему еще только пятнадцать лет…
Высланный из Советской России в 1922 г. с группой
ученых и писателей, он
делается профессором догматического богословия в Париже в Православном богословском институте.
Чиновником я не родился,
ученым не успел
сделаться, и, прежде, когда я не знал еще, что у меня есть дарование — ну и черт со мной! — прожил бы как-нибудь век; но теперь я знаю, что я хранитель и носитель этого священного огня, — и этого сознания никто и ничто, сам бог даже во мне не уничтожит.
Чтобы объяснить эти слова Клеопатры Петровны, я должен сказать, что она имела довольно странный взгляд на писателей; ей как-то казалось, что они непременно должны были быть или люди знатные, в больших чинах, близко стоящие к государю, или, по крайней мере, очень
ученые, а тут Вихров, очень милый и дорогой для нее человек, но все-таки весьма обыкновенный, хочет
сделаться писателем и пишет; это ей решительно казалось заблуждением с его стороны, которое только может сделать его смешным, а она не хотела видеть его нигде и ни в чем смешным, а потому, по поводу этому, предполагала даже поговорить с ним серьезно.
А с одной, брат, рассудочной способностью, пожалуй, можно
сделаться юристом, администратором,
ученым, но никак не поэтом и не романистом — никак!
— Что делать! — возразил Калинович и снова продолжал: —
Ученым сделаться время уж теперь для меня прошло, да и что бы могло повлечь это? Самая высшая точка, которой можно достигнуть, это профессорство.
Буду составлять лекции и даже вперед проходить предметы, так что на первом курсе буду первым и напишу диссертацию; на втором курсе уже вперед буду знать все, и меня могут перевести прямо в третий курс, так что я восемнадцати лет кончу курс первым кандидатом с двумя золотыми медалями, потом выдержу на магистра, на доктора и
сделаюсь первым
ученым в России… даже в Европе я могу быть первым
ученым…
Молодому
ученому, подававшему большие надежды, пришлось искать заработка, и он перешел в журналистику,
сделавшись постоянным сотрудником «Московского телеграфа». Н.П. Ланин предложил ему организовать редакцию и быть фактическим редактором «Русского курьера», газеты без предварительной цензуры.
Я рад, что могу дать ей приют и покой и возможность не работать в случае, если она заболеет, ей же кажется, что оттого, что она сошлась со мной, в моей жизни будет больше порядка и что под ее влиянием я
сделаюсь великим
ученым.
Теперь, для начала нашей беседы, скажите, не находите ли вы, что если бы силу воли, это напряжение, всю эту потенцию, вы затратили на что-нибудь другое, например, на то, чтобы
сделаться со временем великим
ученым или художником, то ваша жизнь захватывала бы шире и глубже и была бы продуктивнее во всех отношениях?
— Что такое? — искренне недоумевал
ученый чудак. — Что с ними такое
сделалось?
Еще гораздо важнее то, что с течением времени многое в произведениях поэзии
делается непонятным для нас (мысли и обороты, заимствованные от современных обстоятельств, намеки на события и лица); многое становится бесцветно и безвкусно;
ученые комментарии не могут сделать для потомков всего столь же ясным и живым, как все было ясно для современников; притом
ученые комментарии и эстетическое наслаждение — противоположные вещи; не говорим уже, что через них произведение поэзии перестает быть общедоступным.
Конечно, нельзя оспорить, что охота передается воспитанием, возбуждается примером окружающих; но мы часто видим, что сыновья, выросшие в доме отца-охотника, не имеют никаких охотничьих склонностей и что, напротив, дети людей
ученых, деловых ex professo, никогда не слыхавшие разговоров об охоте, —
делаются с самых детских лет страстными охотниками.
Такие люди незаменимы, как кабинетные
ученые, но в практической жизни они безвозвратно тонут в волнах житейского моря, если счастливая случайность не привяжет их к какому-нибудь хорошему делу или хорошему человеку; по отношению к Мухоедову во мне боролись два противоположных чувства — я любил его и по воспоминаниям молодости, и как простую честную душу, а с другой стороны, мне
делалось больно и обидно за него, когда я раздумывал на тему о его характере.
Ученые разобрали по клочку поле науки и рассыпались по нем; им досталась тягостная доля de défricher le terrain [поднимать целину (франц.).], и в этой-то работе, составляющей важнейшую услугу их, они утратили широкий взгляд и
сделались ремесленниками, оставаясь при мысли, что они пророки.
Французские
ученые сделались больше наблюдатели и материалисты, германские больше схоласты и формалисты; одни больше занимаются естествоведением, прикладными частями, и притом они славные математики; вторые занимаются филологией, всеми неприлагаемыми отраслями науки, и притом они тонкие теологи.
Не все
ученые принадлежат к цеховым
ученым; многие истинно
ученые делаются, подавляя в себе школьность, образованными [Разумеется, слово образованный принято в истинном смысле его, а не в том, в котором его употребляет, например, жена городничего в «Ревизоре».] людьми, выходят из цеха в человечество.
Он предается специальности,
делается ремесленником; наука теряет для него свою торжественность; для слуги нет великого человека, — и цеховой
ученый готов!
Посмотрите же вы, что
делается с
учеными, хотя бы и с сыновьями моими?
Коллежских асессоров, которые получают это звание с помощию
ученых аттестатов, никак нельзя сравнивать с теми коллежскими асессорами, которые
делались на Кавказе.
Александра Ивановна (подходит). Так вот видите, отец Герасим, вы одни можете помочь и вразумить. Человек он умный,
ученый, но, вы знаете, ученость только может повредить. У него
сделалось какое-то затмение. Он утверждает, что по христианскому закону человек не должен ничего иметь. Но разве это можно?
[Теперь это
делается иначе, как я узнал от Н. П. В. (Н. П. В. — Здесь и в последующих случаях, вероятно, Николай Петрович Вагнер (1829–1901) — ученый-зоолог, профессор Казанского и Петербургского университетов, автор известных «Повестей, сказок и рассказов Кота-Мурлыки».): ящик имеет стеклянное дно и, обернув его, можно видеть испод бабочкиных крыльев.
Все-таки они люди
ученые, а иногда даже и чиновные, — и если в народе что-нибудь
сделается, так уж это, верно, от них!
Выходец из Германии, даже изгнанник, как уверяет Карамзин, он явился в Москву и, как «иностранный
ученый», легко снискал доступ к царю, любившему и ласкавшему «заморских гостей», и вскоре
сделался не только его постоянным доктором и астрологом, но прямо необходимым человеком, играя, как и прочие, но еще более искусно, на слабой струне больной царской души: постоянно развивая в нем страх и подозрения, наушничая и клевеща на бояр и народ, дружа с опричниками, видевшими в этом «случайном басурмане» необходимого сообщника и опасного врага.
Мечтал он, кажется, и о кафедре; но теперь,
сделавшись главой капитальнейшей фирмы, — вряд ли пойдет по
ученой дороге.
«Частная жизнь коронованной особы может и не появляться на страницах истории; но такой небывалый еще выбор лица для государственной должности непременно подвергнет ее осуждению: сама природа, сотворив княгиню женщиной, в то же время отказала ей в возможности
сделаться директором академии наук. Чувствуя свою неспособность, она сама не захочет быть членом какого-либо
ученого общества, даже и в Риме, где можно приобрести это достоинство за несколько дукатов».
Бедственное положение это усиливается еще тем, что, так как это состояние неверия продолжается уже много времени,
сделалось то, что среди людей христианского мира те из них, которым это положение безверия выгодно, все властвующие классы, либо самым бессовестным образом притворяются, что верят в то, чему не верят и не могут верить, либо, в особенности наиболее развращенные из них
ученые, прямо проповедуют, что для людей нашего времени совсем и не нужно ни какого бы то ни было объяснения смысла жизни — веры, ни какого бы то ни было вытекающего из веры руководства поступков, а что единственный основной закон жизни человеческой есть закон развития и борьбы за существование и что поэтому жизнь людей может и должна быть руководима только похотями и страстями людскими.